• Комиссар Мегрэ, #

Глава 5

 Помещение отеля было высокое, узкое, наполненное острым, въедливым запахом. Мегрэ поднялся на пятый этаж и постучал в дверь.

 — Войдите! — крикнул заспанный голос.

 Ставни были закрыты, и в комнате царил полумрак.

 — Я догадался, что это вы.

 Рыжеволосый парень встал с постели, он был гол и обернул вокруг бедер полотенце. Черноволосая девушка лежала, отвернувшись к стене.

 — Который час?

 — Похороны закончились уже давно.

 — Вас удивляет, что я не пришел? Подождите, я прополощу рот. У меня голова трещит с похмелья. Он наполнил стакан водой из крана.

 — Жалко, что вчера вечером вы не остались подольше. Была фантастическая программа. Пришли три молодых англичанина, каждый с гитарой, мы импровизировали почти два часа. С ними была прекрасная девушка. Вы ее видите сейчас. Сегодня утром у меня не было сил встать и идти на похороны. Может быть, это не очень хорошо с моей стороны, но мне не хочется встречать мать. Она нашла деньги?

 — Какие деньги?

 — Сбережения бабки. Та должна была накопить немалую сумму, она почти ничего не тратила. У матери наконец будет свой домик.

 Он открыл ставни, и солнечный свет проник в комнату.

 — Ваша мать хочет купить дом?

 — Домик в деревне, чтобы ездить на субботы и воскресенья, а потом переселиться туда насовсем. Она много лет мечтает об этом. Пробовала одолжить на это деньги у старухи, но не удалось. Извините, что ничем не могу вас угостить.

 — Я уже ухожу.

 — Вы еще не нашли револьвер?

 — Нет. Марсель уехал.

 — Да что вы! Мать, должно быть, в бешенстве! Ей придется найти себе кого-нибудь. Она и трех дней не может выдержать без мужика.

 Он был циничен, но не нагл. В нем чувствовалась какая-то мягкость, быть может, это была тоска по семейной жизни, которой он не знал.

 — Не выезжайте из Парижа, не предупредив меня. До окончания следствия еще далеко, а вы можете понадобиться.

 Мегрэ возвратился на улицу Сент-Андре-дез-Арт. Люди из следственной бригады ждали его.

 — Мы закончили, шеф. Практически нет ничего достойного внимания. Одежда почти вся темная. У нее, наверное, заскок на почве обуви: мы нашли восемь пар.

 Анжела Луге сидела в кресле, внешне безразличная.

 — Холодильник заполнен продуктами. Хотя она живет одна, готовит себе обеды. Фотографии, в основном ее и ребенка, того периода, когда она была много моложе. Тетрадь, в которую она записывает полученные суммы рядом с именами клиентов.

 — Ты забыл о самом важном, — вставил его напарник. Первый пожал плечами.

 — Если это может что-либо значить! На шкафу пыль, а на этой пыли пятно от смазки или масла, которые применяются при чистке оружия.

 Анжела заговорила:

 — В этом доме никогда не было оружия.

 — А все-таки следы свежие. В корзине я нашел запачканную жиром бумагу, в которую был завернут револьвер.

 Мегрэ встал на стул, чтобы увидеть пятно собственными глазами.

 — В три часа прошу явиться на набережную Орфевр.

 — А мои клиенты? Вы думаете, что мне нечего делать?

 — Я дам вам официальный вызов.

 Мегрэ вынул из кармана желтый бланк и заполнил его.

 — Значит, в три.

 Обедать Мегрэ вернулся домой. Как и вчера, жена не задавала ему никаких вопросов, спросила только о похоронах:

 — Кто-нибудь пришел?

 — Только племянница и я с Лапуэнтом. Месса прошла торопливо.

 Когда Мегрэ вернулся на набережную Орфевр, Жанвье сказал ему.

 — Комиссар Марелла из Тулона просил позвонить. Через две минуты они уже беседовали:

 — Марелла?

 — Да, я позвонил на всякий случай. Твой Марсель приехал в Тулон вчера поздно вечером и сразу пошел в бар «Адмирал». Меня узнал и поздоровался. У стойки тихо беседовал с Бобом; я ничего не мог услышать, так как тот включил музыкальный автомат на полную мощность.

 — Никого с ними не было?

 — Нет. Потом Боб зашел в телефонную будку и куда-то звонил. Когда он вернулся, вид у него был довольный, он сделал жест, который говорил: «Все в порядке!»

 — Это все?

 — Нет. Твой Марсель снял комнату в отеле «Пять континентов» на аллее Республики. Встал в девять утра и на машине поехал в Санари. Тебе это ни о чем не говорит?

 — Нет.

 — Там живет Пепито, старший из двух братьев Джиованни.

 Братья Джиованни в течение долгого времени считались шефами преступников с побережья. Младший, Марко, обосновался в Марселе, Пепито — в Санари, где купил шикарную виллу. Обоих братьев задерживали раз десять, и всегда их приходилось отпускать из-за отсутствия доказательств. Сейчас они постарели и вели спокойную жизнь богатых пенсионеров.

 — Длинный Марсель был на вилле?

 — Почти час. Потом вернулся в бар «Адмирал».

 — У него были раньше контакты с братьями Джиованни?

 — Об этом я ничего не знаю.

 — Ты можешь последить за Пепито? Мне хотелось бы знать, будет ли он выходить в ближайшие дни или принимать у себя кого-то, кроме постоянных гостей.

 — Сделаю. Послушай, Мегрэ. Как давно мы не виделись! Десять лет? Двадцать? Это было при расследовании дела Поркеролль.

 — Помню… Когда я покончу с этим, поеду отдохнуть куда-нибудь к солнцу, в твои края.

 — Мне это доставит удовольствие.

 Они вместе начинали службу на набережной Орфевр и свыше двух лет работали в транспортной полиции, пока их не перевели на охрану, сначала вокзалов, а потом универмагов. Оба тогда были молодые, неженатые.

 Старый Жозеф принес вызов, который Мегрэ утром дал Анжеле.

 — Впусти ее.

 Она была бледнее и напряженнее, чем «накануне. Подействовала ли так атмосфера полицейского управления?

 — Пожалуйста, садитесь.

 Он открыл дверь в комнату инспекторов.

 — Лапуэнт, можешь зайти? Возьми блокнот.

 Молодой Лапуэнт часто заменял ему стенографа.

 — Как видите, на этот раз допрос будет официальным. Все, что вы скажете, будет записано в протокол, который вы подпишите. Скорее всего, я буду задавать вам вопросы, на которые вы уже отвечали, но теперь ответы будут записаны.

 — Словом, вы принимаете меня за подозреваемую номер один.

 — Попросту за подозреваемую. Без номеров. Вы не питали никаких теплых чувств к своей тетке?

 — Когда я сообщила ей, что беременна, она удовольствовалась тем, что дала мне сто франков.

 — Значит, вы упрекаете ее в скупости?

 — Она была эгоисткой. Не заботилась о других. Я уверена, что она вышла замуж во второй раз только из-за денег.

 — У нее была трудная молодость?

 — Вовсе нет. Ее отец был обеспеченным человеком, как тогда говорили. Семья жила в районе Люксембургского сада, и обе девочки, моя мать и тетка, окончили хорошую школу. Только в пожилом возрасте мой дед потерял почти все свое состояние, когда занялся спекуляцией.

 — И тогда она вышла замуж за Караме?

 — Да. Он довольно часто приходил к ее родителям. Они долгое время думали, что речь идет о моей матери. Она тоже так думала, а в конце концов тетка прибрала его к рукам.

 — А ваша мать?

 — Она вышла замуж: за банковского чиновника, который не отличался хорошим здоровьем. Он умер молодым, и моя мать стала работать в торговой фирме на улице Парадиз.

 — Значит, вы жили очень скромно?

 — Да.

 — Тетка вам помогала?

 — Нет. Не знаю точно, почему я выбрала профессию массажистки. Может быть, потому, что в нашем доме жила одна массажистка, у нее была машина, на которой она ездила к клиентам.

 — У вас тоже есть машина?

 — Да, «ситроен».

 — Чтобы ездить в деревню, в свой домик, когда он у вас будет?

 Она нахмурила брови.

 — Кто вам об этом говорил?

 — Неважно. Кажется, вы всю жизнь мечтали о домике в деревне, недалеко от Парижа, куда можно было бы ездить на субботу и воскресенье?

 — Не знаю, что в этом плохого. Многие об этом мечтают, разве нет? Моя мать тоже мечтала.

 — Какое наследство вы рассчитываете получить после тетки? Тысяч сорок, пятьдесят?

 — Не знаю. Я основываюсь на том, что она говорила. Быть может, она хранила деньги где-то еще.

 — Словом, если вы ее посещали, то только из-за наследства?

 — Раз вы это так понимаете… В конце концов она была единственной моей родственницей. Вы когда-нибудь жили один, мосье Мегрэ?

 — А ваш сын?

 — Я его редко вижу. Только тогда, когда у него затруднения. Он меня не любит.

 — Подумайте, прежде чем ответить на вопрос, который я сейчас задам, и прошу помнить, что ваш ответ записывается. Часто ли вам приходилось бывать у тетки во время ее отсутствия?

 Ему показалось, что она побледнела, но не потеряла хладнокровия.

 — Вы позволите мне закурить?

 — Пожалуйста. Но не могу вас угостить.

 На столе лежали одни трубки — шесть трубок, разложенных по величине.

 — Я задал вам вопрос.

 — Повторите его.

 Он повторил вопрос — слово в слово.

 — Это зависит от того, что вы понимаете под словом «бывать». Раза два я приходила на набережную Межесери до ее возвращения. Тогда я ждала.

 — В квартире?

 — Нет, на лестнице. Если она долго не возвращалась, я выходила пройтись на улицу, посмотреть птиц.

 — Тетке никогда не приходило в голову дать вам ключ от квартиры?

 — Нет.

 — А если бы она почувствовала себя плохо?

 — Она была убеждена, что с нею этого никогда не случится.

 — Дверь всегда была заперта?

 — Да. Даже когда она была дома. Она запирала дверь за собою.

 — Кого она боялась?

 — Всех.

 — Она сердечно относилась к вам?

 — Она никогда не была сердечной. Говорила, чтобы я присела, готовила мне кофе и вынимала из металлической коробки печенье.

 — Она не спрашивала о вашем сыне?

 — Нет. Она видела его, пожалуй, также редко, как и я.

 — Она никогда не говорила, что лишит вас наследства?

 — Зачем ей было лишать меня наследства?

 — Вернемся к запертой двери. Я убедился, что замок несложный и легко можно снять оттиск.

 — Зачем?

 — Неважно. Возвращаюсь к моему вопросу с небольшим изменением. Вам никогда не приходилось оставаться одной в ее квартире?

 — Нет.

 — Вы хорошо подумали?

 — Да.

 — Тетка могла выйти на минутку, чтобы что-нибудь купить, например печенье, если коробка уже опустела.

 — Этого не случалось.

 — Вам никогда не случалось открывать ящики?

 — Нет.

 — Вы не видели сберегательной книжки?

 — Заметила ее один раз, когда тетя что-то искала в комоде.

 — А чековую книжку?

 — Не имею о ней никакого приятия. По правде говоря, я не знала, что у тетки был счет в банке.

 — Но вы знали, что деньги у нее есть?

 — Я догадывалась.

 — Не только сбережения.

 — Что вы имеете в виду? Не понимаю.

 — Вы пробовали когда-нибудь одолжить у нее денег?

 — Да, один раз. Я уже вам говорила. Когда я была беременна и когда она дала мне сто франков.

 — Речь идет не о столь далеком прошлом. Вы мечтали о домике в деревне. Вы не просили ее помочь?

 — Нет. Видно, что вы ее не знали.

 — Я встречался с ней.

 — И, как все, приняли ее за очаровательную старую даму со сладкой и немного стыдливой улыбкой. На самом деле она была тверда как сталь.

 — У вас есть шарф в красную клетку или полоску?

 — Нет.

 — А в гостиной у тетки, на диване, есть подушка в красную полоску?

 — Возможно. Кажется, есть.

 — Почему вы вчера поссорились со своим любовником?

 — Он сделался невыносим.

 — Что это значит?

 — Когда мне встречается мужчина, я не требую у него доказательств хорошего воспитания. Однако Марсель пересолил. Он не искал работы. Хотя десять раз мог ее получить в каком-нибудь баре. Но ему хотелось жить у меня и ничего не делать.

 — Он знал вашу тетку?

 — Ясное дело, я его не представила.

 — Он не знал о ее существовании?

 — Возможно, я когда-нибудь говорила ему о ней.

 — И о том, что у нее куча денег?

 — Я не выражаюсь подобным образом.

 — Короче говоря, он знал, где она жила и что у нее были, по крайней мере, сбережения.

 — Возможно.

 — Вы видели его когда-нибудь на набережной Межесери?

 — Никогда.

 — А все-таки он был там, его видели, по крайней мере, два человека.

 — В таком случае, вы знаете больше, чем я.

 — Был ли у вас разговор о возможности пожениться?

 — Разумеется, нет. С тех пор, как я имею сына, я не думала о замужестве. От мужчин я беру то, что хочу взять, но большего не требую.

 — Понимаю. Теперь поговорим о револьвере.

 — Еще?

 — Ведь где-то он должен быть. Какое-то время он был в ящичке ночного шкафчика у вашей тетки. Вы утверждаете, что ничего не знали о его существовании и что тетка боялась огнестрельного оружия.

 — Это правда.

 — А все-таки она держала его под рукой. — Мегрэ медленно набивал трубку. — Сегодня утром мы нашли у вас следы этого оружия. Какое-то время оно лежало на шкафу. Или вы его там спрятали, или ваш любовник.

 — Я не люблю этого слова.

 — Оно вас смущает?

 — Оно неточно. Между нами не было любви.

 — Представим, что это он пошел на набережную Межесери.

 — Чтобы убить мою тетку?

 — Чтобы найти то, что я называю деньгами. Старая дама возвращается и сталкивается с ним лицом к лицу. Чтобы ее удушить, он воспользовался подушкой.

 — Но зачем он взял револьвер? Зачем прятал его на шкафу, а потом забрал с собой в Тулон?

 — Вы считаете, что он его взял?

 — Если револьвер на самом деле существует, то, как вы сами говорите, где-то он должен быть. Я не была у тетки в день смерти. Уверена, что Марсель там тоже не был. Может быть, он и мерзавец, но не убийца. У вас есть еще вопросы?

 — Вы уже занялись делами наследства?

 — Еще нет. Сейчас мне надо идти к нотариусу, это муж одной из моих клиенток. Сама бы я не знала, кого выбрать. Она встала как бы с облегчением.

 — Когда я могу это подписать?

 — Вы имеете в виду ваши показания? Когда, Лапуэнт?

 — Через полчаса я перепишу.

 — Вы слышали? Попрошу подождать в приемной.

 — Нельзя ли мне вернуться сюда позднее?

 — Нет. Я хочу покончить с этим. С нотариусом вы увидитесь чуть позже. А сегодня вечером вы станете богаче на несколько десятков тысяч франков. Кстати, вы намереваетесь жить на набережной Межесери?

 — Мне достаточно моей квартиры.

 Выпрямившись, она подошла к двери и вышла, не говоря ни слова.

 Мегрэ сел в ночной поезд.

 Когда поднялось солнце, он проснулся в Монтельмаре, как обычно, когда ехал на юг. Здесь начинался Прованс, и с этого момента он смотрел в окно не отрываясь. Все ему нравилось растительность, бледно-розовые и лавандовые дома с нагретыми солнцем чердаками, деревни, осененные платанами, люди, сидящие в садиках кафе.

 В Марселе, когда поезд маневрировал на вокзале Сент-Чарльз, Мегрэ слушал певучий акцент, и все казалось ему отличным.

 Уже давно они с женою не были на побережье, и он дал себе слово, что летом отпуск проведет здесь.

 Комиссар Марелла ждал его на вокзале и махал ему руками.

 — Почему ты не приезжал раньше? Сколько лет ты не был в Тулоне!

 Он был темноволосый, высокий, но не очень живой. Со времени их последней встречи у него вырос животик, что придавало ему вид обывателя.

 — Хочешь кофе?

 — Охотно. Я пил в поезде, но там был плохой. Они вошли в кафе и сели у стойки.

 — Ну, что слышно?

 — Ничего. Это сумасшедшее дело, из которого я никак не выберусь. Где сейчас Марсель?

 — В постели. Ночью он гулял с приятелями в ресторане «Виктор», против Порт-Мархаид. Там была одна мелочь. В полночь к ним присоединились две девицы.

 — Ты знал его, когда он тут жил?

 — Он никогда долго не жил в Тулоне. Надо сказать, что местные типы не принимают его всерьез и считают любителем.

 — Кто этот Боб, который служит им почтовым ящиком?

 — Бармен из «Адмирала». Ни я, ни мои люди ни на чем его не засекли.

 — А братья Джиованни?

 — Здесь только один, старший, Пепито. Второй живет, кажется, в окрестностях Парижа. Пепито купил прекрасную виллу у старой американки, которая вернулась в штаты, чтобы умереть на родине. Это самая красивая вилла в Санари, с собственным портом, где он держит свою яхту. Он почти ни с кем не встречается, в особенности со старыми приятелями. Тем не менее я за ним присматриваю. Он об этом знает, и когда мы встречаемся на улице, демонстративно здоровается.

 — Я все думаю: зачем Марсель к нему пошел?

 — Мне это тоже интересно. Тем более что Марсель никогда с ним не работал.

 — В какой гостинице он остановился?

 — Отель «Пять континентов» на аллее Республики. Было только восемь утра.

 — Хочешь пойти со мною? Это даст тебе кое-какое представление о деле. Он будет в ярости, что его разбудили так рано.

 Они поднялись наверх и сильно постучали в дверь. Через некоторое время заспанный голос спросил:

 — Кто там?

 — Полиция, — ответил Марелла.

 Марсель босой, в истрепанной пижаме дотащился до двери и открыл ее.

 — Скажите пожалуйста! Вы тоже здесь, — пробормотал он, увидев Мегрэ.

 Он раскрыл ставни, закурил сигарету и взял с кресла брюки.

 — Зачем вы приехали, мосье Мегрэ, если мы виделись позавчера?

 — Может быть, затем, чтобы отвезти вас в Париж

 — Что? Вы шутите.

 — Речь идет прежде всего о ключе.

 — Каком ключе?

 — От квартиры старухи. Кто снял оттиск с замка? Анжела не смогла бы сделать как следует. Марсель даже не дрогнул.

 — Об этом вы будете говорить в присутствии стенографа и подпишите протокол.

 — Но, черт возьми, я не имею ничего общего с этим проклятым делом! Ладно, я жил с жандармом. Ожидал, что найду что-нибудь получше, я не скрываю, и очень рад, что уехал от нее.

 — По крайней мере два человека вас узнали.

 — Где?

 — На фотографии из картотеки полиции нравов.

 — Что это за люди?

 — Торговец птицами с первого этажа и женщина, живущая напротив старухи. Вы далее извинились, когда столкнулись с ней, взбегая с опущенной головой по лестнице.

 — Им это приснилось.

 — На вас был костюм в клетку, тот, что вчера.

 — Их продают во всех магазинах. Только в Париже их не знаю сколько тысяч.

 — Значит, у вас не было ключа. Дверь вы открыли отмычкой?

 — Вы долго здесь будете?

 — Не знаю. А что?

 — Я хочу заказать кофе с рогаликами в номер.

 — Пожалуйста.

 Марсель позвонил горничной и отдал распоряжения.

 — Не надейтесь, что я чем-нибудь вас угощу. Я не открывал никакого замка и не знаю даже, как это делается.

 — Когда она сказала вам о револьвере?

 — Кто?

 — Вы хорошо знаете — Анжела. Вы не сами догадались, что в квартире старой дамы есть револьвер.

 — Я не знал, что старая дама существует.

 — Неправда. Анжела сама призналась и подписала свои показания — она показывала вам окна квартиры тетки и говорила при этом, что когда-нибудь получит после нее наследство.

 — Вы в это верите? Разве вы не знаете, что она врет, как нанятая?

 — А вы?

 — Я говорю вам правду. Я не могу позволить себе солгать, так как полиция наблюдает за мной.

 Горничная принесла кофе с рогаликами, и приятный запах наполнил комнату. Марсель, все еще босой и в пижаме, сел за круглый столик и принялся за еду.

 Марелла взглянул на Мегрэ, как бы спрашивая, можно ли ему вмешаться. Мегрэ кивнул.

 — Что ты говорил Бобу? — спросил Марелла.

 — Вчера вечером, когда приехал? Он рассказывал о себе, а и о себе. Это мой старый приятель, мы много лет не виделись.

 — И что еще?

 — Не понимаю!

 — Кто из вас подумал о Джиованни?

 — Может быть, я. В свое время я знал его тоже. Я был еще щенком, а он жил на Монмартре.

 — Почему же ты тогда сам ему не позвонил?

 — А зачем мне ему звонить?

 — Чтобы договориться. Боб это сделал вместо тебя. Что ты велел ему сказать?

 — Не понимаю, о чем вы.

 — Не валяй дурака. Ты прекрасно знаешь, что нельзя так просто постучать в дверь Джиованни, особенно такому мелкому альфонсу, как ты. А вчера ты пошел к нему, и вы беседовали целый час.

 — Мы просто болтали.

 — О чем?

 Марсель нервничал. Беседа начала принимать неприятный оборот.

 — Ну, я спрашивал, нет ли у него для меня работы. У него ряд предприятий, совершенно легальных. Ему мог бы потребоваться доверенный человек.

 — Он дал тебе работу?

 — Он должен подумать и через несколько дней даст ответ.

 Марелла снова взглянул на Мегрэ, давая знак, что он закончил.

 — Вы слышали, что сказал мой коллега Марелла? Вы пойдете в полицию и повторите там то, о чем говорили здесь. Подождете, пока протокол перепечатают, и подпишите его. Постарайтесь ничего не забыть, особенно что касается Боба и Джиованни. Без моего разрешения вы не выедете из Тулона.

 Мегрэ и Марелла вышли на улицу.

 — Я не слишком вмешивался в дело, которое ты ведешь? — спросил Марелла с некоторым беспокойством.

 — Наоборот. Ты оказал мне большую услугу.

 Бар находился на углу бульвара и узкой улочки, по которой было запрещено автомобильное движение. Он назывался «Адмирал». На тротуаре под ослепительным солнцем стояли четыре столика, покрытые скатертями в клетку. Внутри помещение казалось мрачноватым, но зато там был приятный холодок.

 Бармен со сломанным носом боксера и сплющенными ушами был занят мытьем стаканов. В это время еще не было посетителей.

 — Добрый день, комиссар. Что вам подать? — обратился бармен к Марелла, Мегрэ он не знал.

 — У вас есть провансальское вино? — спросил Мегрэ.

 — Розовое в графине.

 — Два розовых. Или графин, если хотите. Мегрэ и Марелла чувствовали себя свободно, только Боб был чуточку напряжен.

 — Скажи, Боб, у тебя был гость вчера вечером, правда?

 — Вы знаете, здесь гостей предостаточно.

 — Я говорю не о клиенте. Я имею в виду того, кто приезжал из Парили специально, чтобы увидеться с тобой.

 — Увидеться со мной?

 — Ну, попросить тебя об услуге.

 — Не знаю, какую услугу я мог бы ему оказать.

 — Давно ты его знаешь?

 — Семь или восемь лет.

 — У него все в порядке?

 — Чего он хотел?

 — Он был проездом, хотел поболтать.

 — Просил тебя позвонить?

 — А?

 — Не строй из себя дурака. Один из моих людей сидел в зале и видел, как ты закрылся в телефонной будке, а твой приятель ждал. Он был неспокоен. Когда ты вернулся и что-то тихо сказал, он вздохнул с облегчением.

 — Речь идет, вероятно, о его старой подружке, Марии, он пошел повидаться с ней.

 — Не надо быть таким деликатным, Боб. Ты звонил Пепито Джиованни, с которым когда-то работал, прежде чем образумился. Он согласился принять твоего приятеля Марселя. И это более чем странно, ведь Джиованни не принимает любого, особенно дома. Что ты ему сказал?

 — Что сказал? Что у меня есть человек, который ищет работу.

 — Нет!

 — Почему вы говорите «нет»?

 — Ты хорошо знаешь, что это неправда, впрочем, Джиованни первый над этим посмеется, когда я ему расскажу.

 — Я сказал ему, что Марсель предлагает серьезное дело. Дело совершенно законное.

 — Ты видел модель?

 — Нет.

 — Знаешь, в чем дело?

 — Марсель мне не сказал. Сказал только, что пахнет большими деньгами. Дело международного масштаба, особенно заинтересует американцев.

 — Ну, это уже лучше. В конце концов я тебе поверю. Джиованни согласился?

 — Он сказал, чтобы я прислал своего приятеля вчера, в три часа.

 — Это все?

 — Он велел взять с собой модель и никого не приводить.

 Розовое вино было холодным и пахло фруктами. Мегрэ прислушивался к разговору с легкой улыбкой.

 Он всегда любил Марелла, который, возможно, занимал бы его место на набережной Орфевр, останься он в Париже Но в Тулоне он чувствовал себя лучше. Марелла родился в Ницце. Он знал здесь всех головорезов, всех девиц от Ментоны до Марселя.

 — Хочешь спросить его о чем-нибудь, Мегрэ?

 Боб сдвинул брови.

 — Вы хотите сказать, что это комиссар Мегрэ?

 — Совершенно верно. Ты рискуешь иметь с ним дело.

 — Извините, я вас не узнал, — и видя, что Мегрэ вынул бумажник, добавил: — Нет, нет. Это за счет заведения.

 — Не может быть и речи.

 Мегрэ положил на стол десять франков.

 — Думаю, как только мы выйдем, вы позвоните Джиованни.

 — Нет, я этого не сделаю. Мне бы не хотелось быть с вами в плохих отношениях. С комиссаром Мегрэ тоже.

 Они снова оказались на солнце, среди матросов с голубыми воротниками и красными помпонами на шапочках.

 — Хочешь, пойдем к Джиованни вместе?

 — Конечно.

 — В таком случае зайдем ко мне за машиной.

 Они миновали Ла Сен, издалека увидели мыс Санари, в конце которого виднелась шикарная вилла.

 — Это его дом. Далее если Боб не позвонил, это сделал Марсель, и Джиованни нас ждет. С ним так легко не пройдет.